Битва за Новороссийск.
16 августа 1942 года началась героическая оборона Новороссийска. К превеликому сожалению, вполне простое человеческое желание одного старого ветерана из высшего звена ЦК КПСС вспомнить боевую «молодость» на Малой Земле стало настоящим жупелом для историков «школы 90-х годов». Из той когорты вчерашних комсомольских работников, которые в считанные месяцы мутировали в диссидентов, потомственных дворян и бизнесменов. В итоге, любая дискуссия о значимости битвы за Новороссийск натыкалась на целый частокол из стереотипов так называемой демшизы.
И, как это ни парадоксально, главным доказательством всей той постсоветской мифологии, которую проповедует специфическая прослойка наших граждан, является сам факт того, что битва за Новороссийск и Малую Землю связана с Леонидом Брежневым.
Первый миф гласит, что Новороссийск был сдан.
Это самый живучий миф. При этом неоспорим факт того, что советская армия ни на минуту не покидала Новороссийск. В августе 1942 года был создан НОР (новороссийский оборонительный район), но, к сожалению, несмотря на все усилия, к сентябрю ворвавшиеся в город гитлеровцы вытеснили войска НОРа в восточную часть города, в новороссийскую промзону цементных заводов. Большая часть города оказалась оккупирована. 11 сентября вопреки увеличивающемуся натиску противника оставшиеся в живых бойцы НОРа, пополнившиеся 305-м батальоном под командованием легендарного Цезаря Львовича Куникова и начштаба Вениамина Сергеевича Богословского, смогли организовать оборонительный рубеж по балке Адамовича у стен завода «Октябрь». Сам же штаб батальона располагался в здании новороссийской школы фабрично-заводского ученичества.
Позже их ряды пополнил 14-й и 144-й батальоны. И отступили они только для того, чтобы передать оборону 1339-му полку 318-й горнострелковой дивизии полковника Вруцкого. К тому времени из 305-го батальона в живых осталось несколько десятков бойцов. В свою очередь бойцы Вруцкого обороняли занятые позиции вплоть до известного «куниковского» десанта, с которого началось полное освобождение города.
Однако, все вышеописанные события по иронии судьбы не помешали того же 11 сентября 1942 года Совинформбюро заявить, что Новороссийск был сдан. Сказать точно, кто дал эту ошибочную сводку «наверх», наверное, уже нельзя. Впрочем, резонно будет предположить, что недостоверная информация родилась во время кадровой чехарды по НОРу. Так в период самых ожесточённых боёв за Новороссийск 7 сентября от командования 47-й армией отстранён генерал-майор Григорий Котов (кавалер ордена Кутузова, погиб в Югославии после ошибочной атаки ВВС США) и начштаба полковник Васильев. Пересдача дел новому командующему генерал-майору Андрею Гречко происходила во время городских боёв, кроме того в различных источниках указаны разные даты вступления в командование. Сам Гречко утверждает, что принял командование 8 сентября. Но в акте пересдачи боевого состава войск НОР стоит подпись Котова от 12 сентября 1942 года, подписи же Гречко там нет вообще.
Стоит ли говорить, что эта дезинформация Совинформбюро (естественно непреднамеренная) легла на необычайно плодородную для исторических манипуляций почву 90-х годов.
Второй миф гласит, что значение битвы за Новороссийск преувеличено.
Этот миф целиком и полностью зиждется на идеологической идиосинкразии демократических «историков» ко всему советскому периоду и, в данном случае, конкретно к Леониду Ильичу. При этом обуславливают они этот миф подменой понятий, смещением акцентов и замалчиванием общего геополитического положения дел. Кроме того, часто апологеты этого мифа любят сравнивать количественный состав войск, принимавших участие в боях за Новороссийск. Естественно, получая несопоставимые с битвой за Сталинград цифры, они радостно тычут этой кривой статистикой, как неопровержимым фактом. При этом совершенно без привязки к условиям местности и боевой обстановки.
Новороссийск представляет собой своеобразный «котлован» в окаймлении невысоких горных хребтов – начала Кавказа. Попасть в город можно только двумя путями – через перевал Волчьи ворота на северо-западе и по Сухумскому шоссе с юго-востока. В некоторых местах относительно ровная поверхность не превышает и сотни метров, с одной стороны обрываясь в море, а с другой упираясь в горы. Применение в данной местности крупных бронетанковых кулаков рейха исключалось вовсе. Вот как описывает местность восточного Новороссийска Георгий Кондратенко (участник сражений под Москвой, на Северном Кавказе и в Новороссийске, в 1976 году ушел в запас в звании полковника):
"Местность от горы Долгая до Цемесской бухты представляет собой горный лесной массив, изрезанный во все стороны узкими щелями с очень крутыми и обрывистыми скатами. Дороги отсутствовали (кроме Сухумского шоссе), пролегали лишь тропы, по которым с трудом передвигался вьючный транспорт. Весь рубеж был густо усеян дотами и дзотами, находившимися в тесном огневом взаимодействии. Применение танков исключалось. Северный берег Цемесской бухты в этом районе представляет собой небольшую равнину шириной от 50-ти до 150-ти метров".
Кстати, именно поэтому бои здесь были очень ожесточённые и тяжёлые, как раз благодаря местности. И не стоит забывать достаточно крупное применение авиации на таком маленьком участке фронта. В период особенно крупных сражений в Новороссийске одни только пикирующие бомбардировщики люфтваффе совершали до 1500 вылетов в день, действуя волнами по 25-30 машин. Какое же значение нацисты придавали городу именем России наречённому?
Разумеется, кроме ясного желания овладеть крупным морским портом на Чёрном море с отлаженным железнодорожным сообщением, а также поживиться на месторождениях мергеля, из которого вырабатывался высококачественный портландцемент, необходимый промышленности рейха, для нацистов Новороссийск имел геополитическое значение.
По данным Тамары Юриной (кандидат исторических наук, секретарь правления Новороссийского городского исторического общества) в директиве самого фюрера от 23 июля 1942 года Новороссийско-Сухумийское шоссе, являясь единственной дорогой идущей между морем и горами к советско-турецкой границе, утверждалось как наиболее приоритетное направление (из трёх возможных) для преодоления Кавказского хребта моторизованными войсками вермахта. Более того в разгар битвы за Кавказ оборона Новороссийска становится ключевой. В тот момент Турция на юге СССР стала играть роль Японии на Дальнем Востоке. На границе с Турцией скопилось до 25 дивизий турецкой армии. Впрочем, наши южные соседи всегда были не против пошакалить за чужой счёт.
В ставке Гитлера не забывали и о политическом весе Новороссийска, обсуждая возможность размещения там не только немецкого флота, но и итальянского. К тому же, в своём очерке «Зубковская батарея» писатель и морской офицер Леонид Соболев утверждал, что в случае падения города, гитлеровцы намеревались переименовать его в «Адольфштадт» (в честь фюрера) или в «Кауказузинг» (Кавказская победа).
Важность этого направления для гитлеровцев непосредственно подчёркивает возведение так называемой «Голубой линии» (часто её на свой тевтонский манер называют «Готской»), которая протянулась с юга, от стен Новороссийска, на север.
Много лет спустя, после войны, в беседе с историком и писателем Львом Безыменским бывший министр третьего рейха Альберт Шпеер вспомнил слова Гитлера. Фюрер, говоря о битве за Кавказ и боях в Новороссийске, сказал: «Сначала мы должны выйти на шоссе. Тогда будет открыт путь на равнины южнее Кавказа. Там мы сможем спокойно переформировать войска и создать базы снабжения. Тогда через год-два мы начнём наступление на подбрюшье Британской империи».
Третий миф гласит, что высадка десанта на «Малой земле» не играла никакой роли.
Корни этого мифа те же самые, что и у мифа о значении битвы за Новороссийск, а главное транслируют его те же самые люди. Одним из апологетов этого мифа является «историк» Борис Соколов, который утверждает, что малоземельский десант не добился успеха и был бесполезен. А также утверждает, что бегство гитлеровцев с Кубани и Кавказа целиком заслуга советского наступления на Украине, а отнюдь не героизм защитников Кавказа и Новороссийска, которые не только остановили врага, но и с двух сторон заблокировали порт, не позволив создать морской канал снабжения.
Впрочем, ценность самого мнения Соколова как историка приближается к нулю. С 1990-го года этот принципиальный человек неоднократно пересчитывал потери советских войск в ВОВ в сторону увеличения (с 14,7 млн. человек Соколов довел цифру до 26,4 млн., плюсуя сюда демографические потери, т.е. «неродившихся»). За свою деятельность Соколов получил от Геннадия Осипова, социолога и академика РАН, звание «самого неутомимого профессионального фальсификатора». Последний раз Соколов прославился заявлением, что Крым не имеет для России ни военно-стратегической, ни политической, ни культурной ценности. А в 2016 году после всей своей кипучей писательской деятельности даже был исключён из более чем специфического образования – Вольного исторического общества – за «неподобающее обращение с историческими источниками и некорректное цитирование чужих работ». И это-то при всей приверженности этой организации «альтернативным точкам зрения на историю»!
Однако, сам миф себя неплохо чувствует. Итак. На самом деле захват и удержание плацдарма Малая земля создал более чем серьёзную угрозу всему правому флангу немецкой обороны. Малая земля отвлекла на себя значительные силы с других участков Черноморской группы войск немцев Северо-Кавказского фронта. Кроме того, десант раз и навсегда исключил даже малейшую возможность использования противником Новороссийского порта. При любой попытке прорваться внутрь бухты к причальным сооружениям суда противника попали бы под двусторонний обстрел, не дававший ни единого шанса уцелеть.
Кроме того, чтобы сосредоточить значительные силы для штурма города на восточной его стороне просто не было пространства. Узкая полоска между горами и морем, где и оборонялись защитники города, не позволяла активно использовать бронетехнику и напоминала горлышко бутылки. По сути, любое скопление войск на этом крохотном участке было просто приглашением для немецкой артиллерии и авиации. А вот наличие плацдарма Малая земля позволила разумно распределить силы и даже перебросить часть бронетехники.
В итоге можно смело констатировать, что десант имел как тактическое, так и стратегическое значение. А мифы, пусть останутся на совести тех, кто их сочиняет.
